Не черновик

Chapter ONE!

                Асфальт пахнет дождем. Вдоль дороги, почти растворяясь в ночи, ослепленная светом проезжающих машин, сидит костлявая девушка, настолько измотанная, что, кажется, сейчас потеряет сознание. Недостаток еды и отсутствие сна выдают мешки под глазами, мокрые от слез, они блестят в свете прожекторов, в роли которых выступают уличные фонари. В худой руке, с острым локтем, между веточек с маникюром дымится сигарета. Уголек становится то ярче, то тускнеет.

                Черные колготки обтягивают тонюсенькие ножки. Джинсовые шорты держатся только за счет красного узкого ремня. Растянутая сливочная хлопковая майка висит словно балахон.  Кажется, талию можно обхватить двумя руками. Кожа, кости – их ничего не разделяет.

                - Валя, - спросил удивленно прохожий, - ты чего тут сидишь?
                - Ты знаешь, - сонным голосом просила она, подняв палец вверх; над ее головой красуется вывеска «Ладушка, - знаешь, кто нашел им помещение?
                - Знаю, Валя, все это знают.

                - А ты знаешь, - она подняла палец вверх на другой руке, - знаешь, что это самая охуительная аптека?

                -Знаю, Валя, все знают это.
                - А ты знаешь, что даже в ней, - трясла поднятыми руками, - даже в ней, мне не продали феназепам.

                - Ну, - прохожий почесал затылок, - есть закон, есть стандарты, я считаю, правильно делают.

                - Нет, - она опустила руки, голова непроизвольно качалась, - но мне очень надо, я хочу феназепама, можешь достать мне его?

                - Нет, я не смогу, - сказал он и отвернул взгляд на проезжую часть, что была рядом.

                - Пфф, пешка, - с отвращением сказала, - иди куда шел.

                - Я не пешка,  - сказал обиженным тоном. - А тебе надо домой. Валя, пойдем, вставай, нельзя так сидеть, тебя заберут менты.
                Он шагнул к ней, в надежде, что она встанет.

                - Никуда я не пойду, мне и тут хорошо, - она еще сильнее облокотилась на стену, - мне очень хорошо, я свободная, я лечу в небе, я птица.

                Она засмеялась. Настолько громко и сильно, что парень вздрогнул. Помахав крыльями и вдоволь насмеявшись, она резко замолчала.

                - Валя, - он подал ей руку, - давай, пойдем, пожалуйста!
                - Что тебе от меня надо, иди своей дорогой, иди куда шел. Господи, доебался.

                - Валя, тебе надо бросить употреблять наркотики, – сказал он и вроде бы увидел, как она быстро засунула руку в джинсы и проглотила таблетку, а может, показалось, - ну-ка… что это было? Валя, сейчас же выплюнь!

                - Мама, иди нахуй, ты меня заебала, не пойду в школу, - сонно сказала она.

                - Я знаю, это говоришь не ты, - он был спокоен, - в тебе говорят наркотики.

                - Да, да, да, - машет она рукой, - пожалуйста, отъебись.

                Кажется, она заснула или впала в трип. Парень молча сел рядом. Ее ребра выступают, а кожа благоухает.

                - Валя, наркотики тебя погубят, однозначно, - сказал он в воздух, - год, два, больше ты не продержишься, подумай о себе, подумай о близких.

                - Близких, - длинной и костлявой рукой хлопнула его по плечу, - каких, к черту, близких, у меня нет никого, все отвернулись от меня, парень бросил, родители на кладбище, сестру сбила машина. Где, блять, справедливость, где та, правда, о которой говорят ваши боги, где? Пошел ты на хуй, понял!

                - Валя, - сказал он с интонацией учителя, - хватит меня оскорблять, хватит винить всех, - он перевел тон на дружелюбный, - я понимаю, конечно, тебе очень тяжело. Пережить такое не каждый сможет, но не стоит губить свою жизнь. Все равно когда-нибудь умрешь, проживи яркую жизнь ради любопытства.

                - Моя жизнь ярче твоей, между прочим, - уверенным голосом сказала она и принялась ковырять ногтем асфальт. - Твоя жизнь серая и скучная, а моя яркая и интересная, - она сдунула пыль с ногтя.

                - Это лишь иллюзия, Валя, не более того, - теперь уже голосом профессора сказал он, - наркотики - обман, наркотики искривляют реальность, тебе никогда не испытать настоящего счастья, тебе никогда не испытать настоящей любви, никогда не испытать настоящего вкуса жизни, наркотики – обман. Это бич современности, нельзя, человек разумный не должен их употреблять.

                - Слышь, ученый, человек живет так, как считает нужным, наркотики не вредней никотина и алкоголя, - она закурила и выдохнула дым ему в лицо, - Альберт Хоффман прожил сто два года, Стивен Тайлер по-прежнему жив, так что, твои доводы – пиздешь.

                - Валя, - вздохнул он, - это исключение, фактов, говорящих о том, что Хоффман принимал ЛСД нет. А Тайлер лечится и страдает, тратит целые состояния на чистку крови и прочие операции.

                - Мне нужен феназепам, - резюмировала она, - мне нужен феназепам, достанешь?

                - Я же сказал, что не смогу этого сделать, это наркотическое вещество.

                - Транквилизатор, - сказала она и плюнула на землю, слюна была с кровью.
                Он увидел кровь на асфальте, их взгляд встретился. Она сделала вид, что не заметила кровь. Решив, не доводить до абсурда прохожий сделал вид, что и он не заметил.
                - Какая разница – это наркотик, - сказал он.
                - Разница есть, наркотик – это героин, а это – транквилизатор. Не спорь со мной, я побольше твоего знаю.

                - Хорошо, хорошо, транквилизатор. Но его нельзя просто так жрать, он садит организм.
                - Мой, уже давно посажен, да и похуй мне.

                - Валя, пойдем, - он поднялся, отряхнулся, покрутил головой по сторонам, - пойдем, слышишь, я отведу тебя домой.

                - Гмм…

                - Валя, пойдем! Пойдем!

                - Ладно, уломал, пойдем, а куда?

                - Домой, я отведу тебя домой.
                - А ты знаешь, где я живу, - засмеялась она.

                - Ты мне скажешь.

                Ее смех оживил улицу и приковал внимание прохожих.

                - Конечно, мы придем ко мне, я накормлю тебя борщем, потом разденусь и дам себя трахнуть в задницу, нихуя, ты наивный.

                - Задницу, можешь себе оставить, - его спокойствие было немного нарушено.

                - Ладно, если ты предпочитаешь вагинальный, дам выебать в пизду, пойдет?

                - Нет, мне этого не нужно, я всего лишь хочу помочь тебе, - былое спокойствие вернулось к нему.

                Крики пронзили улицу. Валя бежит по улице сломя голову; кружится по асфальту, падает, смеется, потом снова поднимается и улица ловит ее, подхватывает, словно перышко. Счастье расплывается в пьяной улыбке.

                Мужчины смотрят вслед и представляют ее на четвереньках с широко раскрытой, блестящей от влаги, пиздой. Представляют, прикусив нижнею губу, момент, в котором она умоляет оттрахать до смерти. Они бы послушно выполнили последнее желание; из любопытства больше, чем от природного инстинкта. Секс с анорексичкой, что может быть слаще для извращенца.
                Женщины смотрят с омерзительным желанием пробить голову, раскрошить череп, со злостью, с которой смотрят на сексуальных маньяков, на радостных педофилов, на догхантеров в собачей крови, так, как смотрят, на проколотых наркоманов с гангреной.

                Улицы не видели такого танца. Началось с эротических движений, а закончилось стриптизом. И это в самом центре города. Голодная львица бросается на людей; рычит, виснет на шее у мужчин, в сопровождении дам на светский раут. Женщины бросают осуждающий взгляд на кавалеров.

                - Почему ты позволяешь этой проститутке виснуть на себе, Владимир, - сказала толстая женщина с бородой своей мужу, которому было глубоко за пятьдесят, - это же пошло и омерзительно, тебе надо помыться.

                - А что я должен … скинуть ее … и расстрелять, - ответил муж растеряно, - она же все еще ребенок, посмотри, какая худенькая.

                - Что же ты сожрала, что тебя так прет, - послышалось ей в момент танца.

                - Хуй его знает, - крикнула она в пустоту и засмеялась.

                Таинственный незнакомец, что встретил ее возле «Ладушки», молча, наблюдает за этим спектаклем.  Она обняла его за шею, а нога скользнула к его промежностям.
                - Хочешь меня? Сегодня я могу быть твоей, и ты можешь делать со мной все что захочешь.
Громко засмеялась, закинув голову продолжая обнимать и гладить ногой промежность. Он деликатно, как только возможно, отодвинул ее от себя и сказал:
                - Извини, конечно, но я не буду пользоваться тобой и твоим состоянием.
                - Импотент, блять, - она дернулась и пошла прочь, - или пидор, - добавила она, уже не поворачиваясь.
                Валя слышит шаги за спиной.

                - Ты можешь меня оскорблять, но это не делает тебя краше, - крикнул в спину ей.
                Она показывает средний палец через спину.
                - Пошел нахуй, импотент, - она начала махать руками,- охуеть, ему телка предлагает себя трахнуть, а он отказывается, вот мудак!
                Она крикнула очень громко, прохожие смотрели на нее.
                - Наркоманка, - вырвалось у него, он прикрыл ладошками рот в надежде, что она не услышит.
                Она встала как вкопанная. Развернулась. И резко подошла к нему. Попытка удара – он увернулся, чудом. Удар второй рукой – увернулся. Удар худой острой коленкой в область паха – блок рукой. Плевок в лицо – прошел. Слюни с кровью оказались на лице. Он спокойно вытер лицо внешней стороной ладони и сказал:
                - У тебя кровь идет!
                - Мне похуй.
                Она поднимает руку, чтобы его ударить, но отступает. Разворачивается и идет прочь. Он идет за ней на расстоянии пяти метров. Она оглянулась.

                - Блять, хватит ходить за мной, - закричала она, - ты, блять, маньяк.
                - Не кричи, это для твоей же безопасности, - спокойно и непоколебимо сказал он.
                - Ты … такой придурок, блять, хуйню несешь, - она метала молнии, слюни летели изо рта.
                - Кто хочет телку выебать, - закричала она, раскинув руки в стороны, - вот я, ебите меня, за кокаин, экстази, ЛСД, а за феназепам даже в задницу дам!

                - Не стабильная система ценностей у тебя, - послышалось откуда-то слева.

                - В рифму, - послышалось справа.

                - Что, блять, кто сказал, - крутила головой пытаясь найти источник звука.
                - Прекрати уже этот цирк!
                Люди тыкают пальцами, смеются, из окон заниженных приор высовываются нерусские.

                Он догоняет ее и хватает за запястье. Она резко поворачивается и пытается нанести удар, но парень, опять уворачивается.
                - Ты … отпусти меня, глист изворотливый, блять, не трогая меня, - закричала в истерике, - помогите, насилуют!
                - Успокойся, успокойся, - он впервые немного рассмеялся.

                Хватает ее за плечи, трясет и смотрит в глаза. Расстояние между ними ничтожное.

                - Успокойся, пожалуйста, Валя, - по словам сказал он, - успокойся, я прошу тебя.
                - Фе-на-зе-пам, - по слогам сказала она.
                - Что?
                - Фе-на-зе-пам, и я сделаю, что пожелаешь, могу успокоиться, могу сделать минет, можешь связать меня и избить, можешь вылезать пизду, а хочешь, а хочешь … я могу вылезать тебе очко?
                - Прекрати, меня уже тошнит от твоих убогих фантазий.
                Она смеется и пытается поцеловать его. Он удержал ее на расстоянии.
                - Убогие? - С удивленной улыбкой сказала она, - у тебя есть лучше, давай, давай их воплотим!
                - Успокойся.
                - Нет, ты скажи, может тебя толстые и жирные возбуждают, - она положила руки поверх его рук на своих плечах, - худые не возбуждают?
                - Тебе надо лечиться, правда, не обижайся, - он сжал ее в ожидании очередной атаки.
                Она дрогнула. Немного прищурила левый глаз, словно оценивает силы.
                - От чего лечиться, от чего лечится?! - прокричала она, - со мной все в порядке, а вот тебе, -она убрала руки с плеч и тыкнула в его лицо пальцем, - а вот тебе надо лечить импотенцию.
                - У тебя анорексия и зависимость от наркотиков.
                - Анорексия, - она засмеялась, - этот термин придумали толстые тетки, чтобы их жирная жопа была защищена, чтобы гнобить таких как мы, они жирные и их не ебет никто. А наркотики я не употребляю.
                - Конечно, конечно.
                - Ой, блять, ладно мне надо домой, поедешь ко мне?

                - Поехали!
                - Ебаться будем?
                - Нет.
                - Ебать будешь?
                - Нет.
                - А лизать?
                Он промолчал.
                - Как хочешь, - сказала она в ее руках появилась сигарета, - я бы отсосала тебе … если бы встал, импотент!

Chapter TWO!

                Возле подъезда, подобно апперкоту из темноты, пронзает лай дворняги. Камень с земли тут же устремился в живот животному. В полном мраке слышен скул, шаги, небольшой шлепок, учешеное дыхание на протяжении выкуренной сигареты, а дальше – ночная тишина. «Сдохла тварь, подумала она». Она - права.

                На стеклянном металлическом столике в стиле «Хай-Тэк» возвышается гора белого порошка. Небольшой пластиковой иконой она вмиг отрезала от горстки две совсем маленькие кучки. Пока незнакомец усаживался на черном кожаном диване, рассматривая картины Дали, что висели на стенах, Валя быстренько сделала из кучек дорожки.

                - Ужинать будешь, - улыбнулась лиса, - я приготовила блюдо для эстетов.

                - Нет, спасибо, - он продолжал рассматривать картины, - я не употребляю наркотики.

                - Значит, - она смахнула первую дорогу, - мне больше достанется.

                Ее тело растеклось по полу.

                - Ммм, это круто, - довольно сказала она, - обожаю, больше, чем секс!

                - Может, хватит?
                - Нет, - она поднялась и убрала еще одну дорогу, - охуительно!

                - Валя, не налегай, передоз будет.
                - Ну и что, - пожала плечами она, - передоз, так передоз, очень даже хорошо, покину этот скупой и несправедливый мир. Давай же, попробуй. Одна дорога и тебе нет дела до проблем. Одна дорога и ты свободен.

                - Тсс…, - она прислонила палец к губам, - ты слышишь? Птицы, в комнате летают птицы.

                - Нет, тут никаких птиц, - сказал он оглядевшись.
                - Есть, я слышу их, они летают, разговаривают.

                - Похоже у тебя шизофрения.

                - Все мы немного больны, - сказала она, втирая в десну, - у всех нас немного шизофрения.

                - Ты сейчас его жрать начнешь?

                - Да.

                Таблетка со смайлом появилась в руке, так же быстро, как и исчезла, скрывшись за худыми скулами. Эйфория и адреналин смешались в ее крови, а зрачок потеснил радужку.     Непреодолимое  желание овладело ей, желание секса властвует над ее исхудавшим от наркотиков мозгом. Она принялась себя ублажать. Джинсы распахнулись и рука, словно змея, скользнула вниз. Улыбка пребывала на ее лице, а в комнате пахло пиздой. Смех нанизывал тишину. В наркотической эйфории оргазм был незаметным и резким. Валя отдышалась. Скинула джинсы, стянула майку, оставшись в одних черных трусиках. Она поманила пальцем гостя, который в ответ помахал головой. Валя ушла в другую комнату, а вернулась с фаллоимитатором средних размеров. Искусственный член упал на колени гостю. Он сжал в руках фаллоимитатор и он оказался у нее во рту. С редкой жадностью, которую не видел ни один член, а тем более искусственный, она принялась его сосать. Жадно заглатывая, словно голодная. Когда он стал довольно мокрым Валя встала раком, и показала пальцем на раскрытую пизду. С улыбочкой маньяка, недавно скромный гость, принялся ебать резиновым членом. Под джинсами была эрекция, да таких размеров, что, казалось, порвет джинсы. Он расстегнул джинсы; член был мокрый, в самый раз для задницы, - подумал он. Он раздвинул ягодицы рукой, пустил тонкую струйку слюны на анальное отверстие, растер, засунул палец в анальное отверстие, немного пошалил там и принялся трахать ее хуем. Нехватка дыхания, на время, прекращала ее крики. Она кричала, а он продолжал ебать. Сквозь крик пробивалась жуткая истерика. Через некоторое время, изнеможенная, она облокотилась на стеклянный столик и употребила порошка.

                - Полетели, - послышалось с улицы, - Валя, полетели.

                - Ты слышал? - спросила она у него.
                - Да, - ответил он спокойным голосом, - они зовут нас, полетели к ним, любимая.

                - Надо одеться, я голая.
                Он засмеялся. Только сейчас она заметила, насколько красивым он был. Быть может, ее жизнь даже изменится.

                - Давай бистрей, птицы уже зовут нас.

                - Бистрей?

                - Именно, бистрей.

                Она уже слышала это. Бистрей. Она пыталась вспомнить. «Вспомню, во время  полета, - подумала она».

                Она вышла на балкон. И вот уже стоит на перилах. Со всей силы отталкивается своими худыми ножками и летит. Летит, вместе с ним и птицами. Летит к небу. Солнце ярко светит и согревает лучами, на лице слезы от счастья, улыбка искрится. Незнакомец берет ее за руку, и они улетают вдаль. Постепенно силуэты исчезают. Улетают из этого злого мира. Прощай.

                Через несколько часов соседи обнаружили на тротуаре девушку с разбитым черепом и переломанным позвоночником.

Антон Гранд
Не черновик.

Июль 2013

vk.com/antongrandd              

antongrand.blogspot.ru

2999776@gmail.com